«Ребята приехали, у всех переломы»

Фото: Анастасия Хаски

Председатель Костромского Совета солдатских матерей Людмила Хохлова — о том, чем закончилось дело костромских десантников, задержанных на Украине

Анастасия Хаски

23 сентября, 2014 18:34

11 мин

25 августа на территории Украины совместная оперативная группа СБУ и ВС Украины задержала девятерых костромских десантников. Спустя неделю они были возвращены на Родину. Посодействовал этому в значительной степени Совет солдатских матерей Костромской области. Руководитель Совета Людмила Хохлова развернула активную деятельность. Ей удалось придать ситуацию огласке и способствовать возвращению военнослужащих.

– Как развивались события с задержанными десантниками?

– Когда в интернете вышли ролики o том, что десантники попали в плен, родители сначала пришли в часть узнать, что с их сыновьями. Матерей там не приняли, просто не стали разговаривать. Родители обратились в военную прокуратуру Костромского гарнизона. На стенде они нашли мои телефоны. Я им сразу объяснила, что работаю по письменному заявлению, в противном случае могу только проконсультировать. Матери написали, и мы сразу начали работать. Я позвонила в Москву в Союз комитетов солдатских матерей России Валентине Мельниковой. Тут же отозвались корреспонденты, записали в прямом эфире обращение к президенту и министру обороны. Когда наш президент Владимир Путин выступил в Минске, затронув эту тему, я сказала, что все будет нормально: наши сыновья будут дома.

– Как они оказались на территории Украины?

– Между Украиной и Россией как таковой границы нет. Это происходило ночью. Поди докажи, где там граница. Она же никак не отмечена. По военным машинам, в которых находились наши ребята, ударила установка «Град». От взрыва их раскидало в разные стороны. У них машина сгорела, один только верх остался. Владимир Савостеев же почему был в гражданском свитере? У него военная форма сгорела, а свитер этот нашли в ближайшей яме. По приезде домой он хотел его выкинуть, мать не дала — выстирала, на память оставит. Они ведь и не попали бы в плен. Ребята побежали в подсолнухи и услышали, как застонал Кузьмин. Они думали, что он погиб. Вернулись, подхватили обожженного военнослужащего Кузьмина, тут их взяли в плен СБУ. Им сказали, что они находятся на территории Украины. Никакой перестрелки не было, ребята даже не сделали ни одного выстрела.

После этого в интернет были выложены первые видеоролики, где четко было видно, что руки и ноги у ребят связаны, они стояли на коленях. Мы потом анализировали видео с ними. Там видно, что они не в камеру смотрят, а немного в сторону, и как будто читают предложенный им текст. Ребята первый раз оказались в такой ситуации, первый раз были в плену. В таком нервном потрясении трудно сообразить, что говорить. А они говорили так связно, что невозможно поверить, что ребята не волнуются. Корреспондент, который находился на Украине, нам сказал, что их заставляли говорить то, что им прикажут, применяли силу. Когда ситуация уже накалилась и получила большую огласку, давление на наших военнослужащих прекратилось.

Первое, что было сделано: Кузьмина переправили в Санкт-Петербург в ожоговый центр. Это известие было для нас уже победой: процесс пошел. Мы хотели ехать в Москву в Союз комитетов России, в госпиталь. Аккредитованный на Украине корреспондент, который находился в Киеве, нам отзвонился. Он был у них в СИЗО, передал нашим ребятам, что матери здесь в России делают для них все возможное и невозможное. 30 августа в 19 часов вечера субботы мне позвонили матери и сказали: «Людмила Анатольевна, мальчишки отбыли в Харьков». В ночь с субботы на воскресенье они были уже в Москве в госпитале им. Бурденко. После этого все 9 человек позвонили и сказали, что скоро будут дома, и мы никуда не поехали.

– Если бы не подключили журналистов, удалось бы добиться такого результата?

– Я благодарна Максиму, Тимуру и другим журналистам, которые быстро отреагировали в данной ситуации и оказали нам огромную помощь в том, чтобы об этом случае узнало наше правительство и посодействовало в освобождении наших сыновей. Активное участие принимал Союз комитетов, особенно Валентина Мельникова.

Звонили нам с Украины, угрожали. Все из-за того, что мы бучу подняли. Кто их знает, что они хотели с нашими мальчишками сделать? Может, обменять, может, денег заработать. Звонков было много: и с угрозами, и с предложениями о том, чтобы выкупить наших сыновей. Главное, говорили, чтобы приезжали сами на Украину, ребят бы отдали только родителям в руки. Провокаций в нашу сторону было очень много.

Мы все сделали вовремя. Из-за огромного резонанса ситуация разрешилась гораздо быстрее, чем могла. Ребята приехали, у всех переломы. Но о физическом воздействии на них не говорится.

При обсуждении с матерями полученной в интернете информации у нас были мысли, что нашими результатами кто-то воспользуется. И когда наших ребята уже отправляли домой, по телевидению выступил заместитель командующего ВДВ Алексей Рагозин и говорил о том, что они их освободили из плена и что они своих не бросают. Мы с матерями были в недоумении. Сразу возник у нас вопрос: «А где же был Рагозин раньше, когда мы в течение недели, не зная ни сна, ни отдыха, предпринимали все меры для освобождения наших ребят?»

Когда ребята уже были в России, мы прекратили любое общение с прессой. В этом уже не было необходимости. Местные СМИ к нам не обращались и вообще не принимали никакого участия. Иностранные же корреспонденты очень хотели придать политический окрас ситуации. Я им сразу сказала, что Совет солдатских матерей политикой не занимается и не стоит нас в это вмешивать. Мы занимаемся только военнослужащими. В интернете было много провокационной информации. Мы с матерями по крупицам отделяли правдивые факты от потока лжи. Официальная информация одна: наши сыновья находятся на учениях в Ростове-на-Дону. Родителей военнослужащих я предупредила, чтобы они были аккуратнее с иностранными журналистами. Они могут каждому слову придать другой смысл. Они даже Совет и Комитет путали. У нас своя самостоятельная общественная организация, но мы тесно сотрудничаем с Союзом комитетов солдатских матерей России.

– Известно ли вам, что десантники будут делать дальше?

– Плен связал их настолько, что они стали как братья. Все хотят служить дальше. Их не уволят, если они сами не захотят. Даже Артем Кузьмин, который сейчас в Питере в ожоговом центре, думает только o том, как он дальше будет служить. Сами мальчишки молчат, они еще не пришли в себя. С пятницы они уже дома у родителей. Мама дома вылечит, поддержит.

– Открыты ли для общения наши полки?

– С самого начала родителям было отказано в какой-либо информации со стороны командования полка и дивизии. Была непонятна позиция командования: или они ничего не знают, или не хотят уведомить матерей о том, что происходит с их сыновьями. Возникает вопрос: согласно документам, наши ребята отправлены в командировку на учения в город Ростов-на-Дону, но почему они оказываются на территории Украины и попадают под обстрел с их стороны?! Официально как таковых у нас нет военных действий с Украиной. Командир 331-го полка полковник Виктор Гуназа, выступая на сборе родителей и жен, в первую очередь сказал, что конкретных сведений у него нет и он не знает, что там произошло. Когда матери подняли шум, он начал говорить, что они сопровождали гуманитарный груз. Потом он и вовсе сказал, что у него нет времени с нами общаться и он должен подготовить самолет. Военная прокуратура Костромского гарнизона также заняла позицию молчания. Матерям за целую неделю не смогли предоставить никакой информации. С них только взяли заявления и на этом все закончилось.

– Почему десантники оказались не готовы к такой ситуации?

– Скоро 70 лет как у нас нет войны. Да, была Чечня, которую прошли контрактники, но это все утихло. Вопрос в другом: почему до сих пор гибнут наши сыновья? У нас же официально нет ни с кем военных действий. Ребята молодые, еще не подготовлены морально. Они еще не осознали, что такое война и что на ней умирают люди. Очень тяжело матерям думать о том, что отправив сына в армию в мирное время, они даже не предполагают, что сыновья могут не вернуться живыми.

– Что делать родителям, которые не могут найти своих детей? Поднимать шум?

– У нас нет границы с Украиной и нет военных действий с ней. Официально они находятся на учениях в Ростове-на-Дону. В данной ситуации я считаю, что нужно направить коллективное письмо от матерей к министру обороны и президенту, чтобы дали точную информацию о том, где в настоящее время находятся военнослужащие. Информационный вакуум создает нервозность, ситуация начинает обрастать ненужными слухами и приводит к негативным последствиям вроде митингов.

– Была информация, что наших десантников отправили в Мариуполь. Как вы считаете, наши войска действительно есть на Украине? Где сейчас находятся 331 и 1065 полки?

– Действительно поступает информация, что наших военнослужащих направили в Мариуполь, но у нас официального подтверждения этому нет. Какая-либо информация от нас закрыта. По данным представителей дивизии и полка, наши ребята находятся на учениях в Ростове-на-Дону. Кроме этого ничего не говорят. После того, как задержанных ребят освободили, к нам стали приходить жены военнослужащих, которые не получают вестей от своих мужей. У меня уже есть пять заявлений от жен десантников из 331-го полка и одно от тети, которая ищет племянника из 1065-го артполка. От них нет никаких известий, на связь они также не выходят. По данным дивизии, они живы и находятся в части.

– В Кострому приходил Груз-200. Как объясняют родственникам гибель десантников? Верят ли этому?

– Когда в Костроме проходили похороны погибшего десантника Анатолия Травкина, его жена Марина выступала по телевидению. Сказала, что ее муж был в отпуске и внезапно поехал туда. Это же абсурд! Чем тут можно было руководствоваться? У них свадьба в начале лета была. Получается очень странная ситуация: вдруг взять отпуск, оставить жену, детей и поехать воевать, зная, что можно оттуда не вернуться? Как-то это в голове не укладывается. Причем про эти отпуска я слышу не первый раз. По официальным данным, погибли четверо человек. Командование части говорит, что все прибывшие в цинковых гробах были в отпусках и самостоятельно отправились в зону военных действий. Я с родственниками погибших сама не связывалась, так как не понаслышке знаю про такое горе. Не хотелось лишний раз тревожить людей, сочтя это некорректным. Но не все верят словам про отпуска.

ОБСЕ официально заявляет, что русских военнослужащих среди ополчения нет. Но у наемников нет национальности, как и имени. Есть только позывной и денежные суммы, которые им выплачиваются за участие в военных действиях. Законы для них не действуют.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе